Пушечный наряд - Страница 42

– А говорил, что лекарь, вона как с пушкой да самопалом обращаешься, как кухарка с картошкой, видно, опыт богатый.

– Истинно – лекарь. Сначала калечу, потом лечу.

Мужики засмеялись:

– Это не ты нам за подводу платить должен, а мы тебе за оборону от ворога.

– Рано о деньгах говорить, православные, ворог сильный, его еще одолеть надобно.

Мужики согласились и разбрелись по своим местам. Пока было тихо, даже движения на опушке не было, или обедают, как мы, или новую каверзу придумывают. Часа через два выскочили из леса человек десять верхами, да стали с галопа стрелять по стенам стрелами с горящей паклей. Да после недавних дождей не горели бревна, а где и начинало заниматься пламя, защитники быстро гасили. Не удался шведам день.

За суетой как-то незаметно наступили сумерки. Я оставил на стене дозорными троих ополченцев, строго наказав не спать, остальных отправил отдыхать. Утомленные, воины не уходили далеко: кто лег на телеге, кто побрел домой. Даже спящие не снимали кольчуг или броней, оружие лежало под рукой. Шведы, небось, тоже притомились, не железные, отдыхать будут.

А вот главарь их думать будет, как взять маленький, но упорный городишко.

И мне подумать не грех. Я улегся в амбаре, прикинул – что бы я сделал на месте шведа.

Стены не поджечь – они пробовали, остается или длительная осада, на что шведы на чужой земле вряд ли решатся – силы не те, или штурм ворот. Так, скорее всего, и будет. Надо вставать, устроить шведам сюрприз. Не хотелось вставать, да надо.

Я нашел воеводу:

– Пойдем к кузнецам.

– Чего у кузнецов ночью делать.

– Пойдем, воевода, завтра шведы ворота штурмовать будут. Надо к кузнецам – пусть сделают, что скажу. Меня они не послушают – я для них чужой, а ты как-никак посадник.

Корзун важно кивнул головой.

Мы обошли четыре кузни, я объяснил, что надо. Вернулись к воротам, я поднял людей из купеческого обоза, рассказал, что делать. Поворчали, но начали работать – жить всем хотелось. К утру сюрприз был готов – между стенами башен было натянуто несколько рядов проволоки, сантиметрах в пятидесяти от земли. Все пространство за воротами, уже на территории площади, метров на двадцать – двадцать пять было утыкано вбитыми железными кольями. Я подумал, что ворота будут выбивать тараном, а затем в освободившийся проход ринутся конные, тут нам проволока да колья и помогут – лошади покалечат ноги, массированного конного удара не получится, а в пешем бою и наши воины кое на что способны.

Заранее выбрал позицию у амбара, вкопали там хороший такой чурбачок. Я оборудовал запасную позицию для пушечки, к сожалению, у нее не было колесного лафета. Уже под утро улеглись спать. Я наказал дежурным не будить утомленных людей, пока у шведов будет тихо. Они же воюют, как работают, – сначала завтрак, потом воевать. А с пустым брюхом воевать лучше, в случае ранения в живот больше шансов выжить. Около десяти часов утра ко мне примчался посыльный:

– Шведы зашевелились, сейчас на приступ пойдут.

– Поднимай людей, всем на стены.

И сам, попив лишь колодезной воды, взобрался на башню. Рядом появился воевода – не утерпел.

Сначала кинулись к стенам конные – наши вяло постреливали из луков, приберегая стрелы.

Напор усилился; конные расступились, и я увидел то, что ожидал. Толпа шведов тащила здоровенное бревно – не иначе всю ночь пилили дерево. Дав им возможность подбежать поближе, я выстрелил из пушки. Очень удачно выстрелил – шведы попадали, бревно упало. Тут уж воины и ополченцы не подвели.

Туча стрел полетела в захватчиков, для многих шведов этот день оказался последним. Враги развернулись и пешком, а кто и на лошадях позорно бежали. Недалеко от ворот лежал молоденький швед, раненный в ногу, делая попытки уползти в сторону леса. Тут уж воевода не утерпел: позвав двух воинов, ринулся взять раненого в плен. Дело неплохое – планы узнать, численность. Воины подбежали к раненому, схватили под руки, потащили к воротам, воевода стоял на страже. Все благополучно забежали в приоткрытые ворота. Загрохотали тяжелые дубовые запоры. Тут же, у ворот и устроили первый допрос.

– Сколько вас?

– Сейчас не знаю, когда пришли – полтораста было.

– Чего хотите?

– Городок взять.

Ну, это и так понятно.

– Еще шведы где?

– Один отряд ушел на Угловку, другой – поболее – около трех сотен воинов – на Старую Руссу.

Вот оно как, кое-что прояснилось. Долго нам ждать подмоги, ежели дождемся. Весь уезд осажден захватчиками.

– Пушки есть?

– Нет, мы все верхом, мушкеты только. Командир наш – Дирк – говорил, что в городе народа немного, с ходу возьмем, а потери – большие. Мы уже не одну деревню на меч взяли, и без потерь.

Я осмотрел его ногу – каменным дробом ему разбило коленный сустав. Наложил шину из двух палок, примотал. Жить будет, но с негнущейся ногой, отвоевался. Сердобольные женщины увели его.

Подойдя к воеводе, спросил:

– Что думаешь, Пафнутий?

– Похоже, помощи долго ждать, если она будет.

– И я так же думаю, только людям не говори: духом падут, а дух в любой схватке – главное.

– Я уж и сам так решил, хотел тебя предупредить, да опередил ты меня.

– Думаю, шведы на приступ скоро пойдут, мы у них как кость в горле. Пока город не возьмут, к Вышнему Волочку или Твери не пройдут.

– Надо гонца в Тверь послать, псковские сейчас и другие города оборонить должны, и сам Псков оставить без воинов нельзя: не дай бог, эти отряды – лишь малая часть войска шведского, а основные силы в лесах сидят, ждут, когда войско из Пскова уйдет. Давно свеи зубы на Псковщину точат, да и Новгородом не побрезгуют, только им не по зубам, велик больно.